Дорогие друзья! Я попробую начать с совершенно другого конца, нежели предыдущие выступавшие.
Дело в том, что Россия покрайней мере с XVII века, со времен царя Алексея Михайловича, и до 17 года XX века всегда находилась в международных европейских коалициях. Она никогда не стремилась противопоставить себя всему тогдашнему культурному миру.
Это были разные коалиции. Коалиция против Турции Алексея Михайловича вместе с Польшей, вместе с Венецианской республикой, коалиция в Северной войне Петра Первого, наконец, хорошо известный Священный союз Александра I против Наполеона. И это, безусловно, Антанта в Первой мировой войне.
Несмотря на то, что Россия была страной своеобразной, по слову Тютчева, ее аршином общим измерить было нельзя, русские цари отлично понимали, что они не могут противостоять Европе, что у нас есть очень много общего – это и христианство, и византийско-римское наследие, и многое-многое другое. В том числе, единая культура, в которой Толстой, Чехов, Достоевский, Пушкин воспринимаются в Европе так же, как в России.
Изменение произошло после 1918 года, и случилось это потому, что была принципиальная разница между задачей Советского союза по созданию мировой коммунистической государственности, символом которой является советский герб – земной шар с наложенным на него серпом и молотом, и задачами западных демократий, которые признавали взаимный суверенитет друг друга, которые предполагали свободу. На западе все время расширялось поле свободы, и экономической, и политической. Для населения улучшались возможности взаимного обмена. И вот здесь пролегла та новая реальность, когда Советский союз противостоял всему миру, не подчиненному СССР.
В отличие от запада, где могли быть отношения в дружественных и союзнических рамках между Англией, Францией, Соединенными штатами, Швецией и другими странами, Советский союз не знал союзников. В мирное время он знал только абсолютно ему подчиненных сателлитов. До войны это были, скажем, Монголия, Тува. После войны список значительно расширился. Кроме сателлитов СССР знал врагов. Даже когда Китай в 60-е годы усилился настолько, что не мог и не хотел быть сателлитом, он не мог быть союзником и стал врагом.
Это особенность примитивного мышления советской элиты. Но вызвана она различием целей, различием идеологий.
Запад хотел сохранить себя как область свободного и достаточно богатого мира, Советский союз хотел все это завоевать и сделать единым государством.
Итогом стало противостояние сначала горячей, а потом холодной войны, кстати говоря, один раз прерванной. Когда над Советским союзом нависла реальная опасность гибели, он не почурался заключить самый тесный союз с Англией и Соединенными Штатами и тут же сменил идеологическую парадигму, и стали петь песни о том, как русский и английский моряки курят вместе сигаретки на боевом корабле, и так далее. Но это быстро исчезло.
Так вот вот, дорогие друзья, сейчас, если говорить о международной политике, мы имеем дело с рецидивом советского сознания холодной войны в нашем руководстве. Этот рецидив происходит по той простой причине, что они, номенклатурщики, другого просто не знают. Они не умеют и не чувствуют себя представителями европейского культурного мира, поскольку ими не являются. И поэтому они пытаются внушить всему и внутреннему, и внешнему миру, что Россия – особая цивилизация, между тем, как особой цивилизацией, очень печальной цивилизацией является, безусловно, Советский Союз, но никак не историческая Россия.
И вот представителями Совесткого союза они себя реализовали и противопоставили себя кому? Западному миру. Опять.
Второй фантом советского сознания – это сфера влияния. Когда социал-дарвинизм Герберта Спенсера появился и в Европе, это было общим явлением — он привел к появлению категорий "сферы влияния". И это борьба за сферы влияния привела к двум мировым войнам. Запад отказался от такого подхода. Он в этих категориях не мыслит. Доказательством этого является хотя бы то, что ни одного квадратного километра Франции, Германии и Италии после Второй мировой войны победители себе не отобрали и контрибуции не взяли, а наоборот, приняли в отношении этих побежденных стран план Маршалла.
Но Советский Союз мыслил категориями этой больной геополитики, и это тоже перешло в нынешнее руководство. Оно мыслит категориями зон влияния, сфер влияния. Для Запада совершенно очевидно, что, если Польша хочет в НАТО, она может в него вступить, если соответствует его политическим параметрам, параметрам внешней обороны и так далее. Для нас очевидно, что Польша не может ничего хотеть, а судьбу Польши должны решать США, старые члены НАТО и Российская Федерация. Это опять же геополитическое вредное сознание.
Мы отличаемся по эпохам. Отчасти потому, что наше руководство находится в состоянии советского сознания. Именно это последнее и привело к украинской войне. Дело в том, что нынешнее руководство считало, что все пространство бывшего СССР – это зона влияния России.
Брежнев распространял доктрину ограниченного суверенитета на восточную Европу. Из-за нее, собственно, и произошла в 1968 году оккупация Чехословакии и почти произошла в 1981 оккупация Польши. Вот эту-то доктрину сейчас Путин и предлагает в отношении бывшего советского пространства.
Безусловно, Запад этого не понимает. Не понимает, потому что каждая страна, каждый народ суверенен сам определять свои пути, также как суверенен определять их русский народ, американский, английский, венгерский, белорусский, народ Казахстана. То есть, опять же две разных ментальности.
Безусловно прав коллега Пионтковский, когда говорит, что больше всего власти боялись распространения украинской революции в России. Была уже "арабская весна" и, соответственно, главной целью было не допустить "славянской весны", не допустить чтобы украинские явления через единый язык, единую культуру, единое историческое прошлое, массовые семейные связи распространились на Россию.
Главной задачей был не Крым, не Донбасс – все это чепуха,
главной задачей было вбить клин между народами, по возможности изменить режим на Украине, но, главное, сделать так, чтобы пример украинцев был не заразительным, а отталкивающим для России.
И это было сделано, в этом идеологическая машина достигла полного успеха.
Да, в итоге, война, конечно, проиграна. Россия изолирована от всего мира, Украина, безусловно, ушла в Европу, НАТО приблизилось к границам России так, как не приближалось вообще никогда, потому что соблюдались заключенные с Горбачевым соглашения о неразмещении вооружений больших стран НАТО на территории новых членов НАТО, присоединенных в 90-е годы. А теперь это все отменено, и, соответственно, в Румынии и Польше разворачиваются военные базы, Финляндия и Швеция совершенно официально просятся в НАТО. Проигран даже этот пункт.
При этом экономически мы рушимся в бездну, при этом мы идем, как совершенно верно было показано коллегой Пионтковским, в объятия Китая, при этом мы не в состоянии объединиться с постоянно нас во всем подозревающим Западом даже в отношении растущей угрозы с юга – радикального ислама.
Теперь посмотрим на то, что для нас реально опасно, и что для нас реально желанно. Опасна для нас агрессия НАТО, агрессия Европы, желает ли Европа завоевать Россию? Нет, безусловно. Зачем Европе Россия? На ней и так уже тяжкое бремя собственной экономики. Ей нужно тянуть экономику Греции, Пиренейских стран. Здесь Россия Европе не нужна. Она для нее область риска. А вот что для России является областями риска? Только юг и восток. Китай и радикальные движения мусульманского мира, которые усиливаются невероятно быстро.
Главная опасность со стороны Китая – это пустые Дальний Восток и Сибирь и перенаселенный Китай. Пустые-то пустые, но изобилующие ресурсами, которых как раз нет у Китая. По всем законам любимой Советским Союзом геополитики Дальний Восток и Сибирь должны будут отвалиться в Китай. Для целостности России этой страшный риск.
Что касается юга, мусульманской угрозы – в России есть немало районов с мусульманским населением. В них есть немало горячих голов, и даже немало русских, может и не так много, но все-таки значимое число – переходящих сейчас в ислам, причем, безусловно, ислам радикальный.
Что же надо сделать? Какой же позитивный вывод из всего этого и, соответственно, задача нашей интеллигенции.
Во-первых, безумно раздутый, в советское время созданный, никогда до этого не существовавший антиамериканизм и антизападничество должны подвергнуться с нашей стороны полному осмеянию.
Никакое антинациональное движение, будь то движение антирусское, антиукраинское, антиеврейское, антиамериканское не может считаться реакцией культурного человека на ту или иную проблему. Мы должны бороться с этой дикостью. Это типичный расизм, типичный нацизм, когда люди у нас не любят Америку. Это глупо. Что это значит? Это все равно, что в Америке не любят Россию, а я не люблю, к примеру, Верхнюю Вольту. Это первое, против чего мы должны обратить свое внимание, и объяснить людям, что это идиотизм и явное советское наследие.
Пусть власть пытается по советской привычке, подменив классовую солидарность национальной, то есть перейдя с коммунистической на фашистскую платформу, апеллировать к нашей национальной исключительности и презирать другие народы, но мы не будем этому поддаваться.
Второе. Мы должны ясно понять, что наши интересы, интересы России, а не какая-то наша безответная любовь, требуют от нас искать союза с Европой, союза с НАТО, с Атлантическим сообществом.
Это единственное, что мы можем противопоставить рискам с юга и с востока. Этот союз спас нашу страну в 1941-1945 годах. Если бы его не было, все было бы совсем иначе.
Была идея Горбачева – Европа от Лиссабона до Владивостока, и это, кстати говоря, была и идея Путина – создание системы безопасности от Владивостока через Москву, Париж и Лиссабон, до Ванкувера, включая Японию. Все это сейчас похерено. Наша задача – объяснять, что это наш единственный путь к сохранению нашего политического и экономического благосостояния.
Нельзя дружить с теми, кто хочет тобой завладеть, или теми, кто не более развит, чем ты. Ты от них ничего не получишь, а только потеряешь. Только тот мир, где дают тебе технологии, ресурсы, деньги, культуру, образование, университеты, где, кстати говоря, учатся дети наших богатых людей, и лечатся их родители, где эти люди строят виллы, желанен как союзник. Мы должны идти в этом направлении, иначе – провал.
Уже сейчас мы настолько отделены от запада неверной агрессивной внешней политикой, что пути назад будут очень и очень трудны. Но с каждым днем они становятся еще труднее.
Чем быстрее мы, российская интеллигенция, остановим этот пагубный для России путь политической и экономической автаркии, тем легче наши дети смогут вздохнуть через 10, 20 и 30 лет. Спасибо!
