Было время, когда "Какое вы имеете моральное право!" было расхожим оборотом речи, хоть и не без зощенковского привкуса. Таким образом только-только начинавшие ликвидировать безграмотность граждане выражали свое неприятие ненравившихся им слов или поступков. Нет, дескать, у тебя морального права поступать таким образом.
Что это за "моральное право" и как вообще право может быть моральным, граждане, естественно, не задумывались. Но то, что есть некий универсальный закон, санкционирующий определенные действия, и то, что санкция на определенные действия дается определенным людям в соответствии с их добродетелями, сидит в нашей культуре настолько глубоко, что можно говорить даже об архетипичности.
Вообще-то оба мнения не бесспорны. А второе вдобавок и часто играет с нами злую шутку: вместо того, чтобы задуматься о своем поведении, мы хватаем обличителя за грудки: "А ты кто такой?!". Кто ты такой, чтобы мне, самому МНЕ указывать?! И, отыскав на одежде обвиняющего нас лица мелкое пятнышко, мы лишаем это самое лицо права указывать нам, вдумайтесь – НАМ, самим НАМ, да, как он посмел, пачкун этакий, что наш собственный костюм источает ароматы недопереваренного вчерашнего застолья. Ничего, стирать не будем, он тоже не в белоснежном фраке. Отцы так жили, и мы проживем.
Но я сейчас не об этом. А о том, что представление про моральное право есть. И именно оно определяет отношение массы к претензиям очередных спасителей отечества в очередной раз отечество спасти.
А это значит, что нам, дорогие друзья, чтобы из болота тащить бегемота, нужно моральное право. И вот тут начинается неприятная история.
С одной стороны, кроме нас, спасать бегемота больше некому. Мы, вроде, поумнее и посовестливее. Конечно, "поумнее" не значит "очень умные", а "посовестливее" – "очень совестливые". Но, с другой стороны, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, понимаешь, что у остальных дела с этим обстоят еще хуже – и с умом, и с нравственным чувством. Это не похвальба, хвастать нам нечем; просто горестная замета: больше некому.
Но здесь открывается "другая сторона". В том-то и дело, что "хвастать нечем" и что с "моральным правом" у нас скверно. Слишком много мы напортачили в 90-е годы. Да и в 21-м веке тоже. Слишком легкомысленны были. Слишком нещепетильны. Слишком равнодушны.
Там, где надо было кричать криком (как с первой чеченской войной), шептали. Там, где нужно было говорить правду (как с монархической нашей конституцией), боялись призрака коммунизма и молчали. Там, где нужно было понять, что это уже только призрак и что так уж бояться Геннадия Андреевича нет причины, не хватало нам ума на это понимание. Там, где нужно было думать не только о себе, но и о стране, не хватало любви. И там, где нужно было просто думать и думать, думать ленились, а вместо этого рвались вперед и вперед: чего тут думать, тут трясти надо. Нынешний же режим у нас не марсиане установили. А мы. И укрепиться ему помогли мы. Ну, и так далее – сами знаете.
Так что костюмчик наш, дорогие друзья, тоже того... Не того... Стирать надо. Потому как без этого любой шариков, гордящийся своим шариковчеством, в ответ на все наши призывы будет тыкать нам в грудь заскорузлым пальцем и икать: "А ты кто такой? Какое у тебя полное моральное право учить меня? И-Ык!"
Такая вот история. И ничего не делать нет морального права, и делать тоже морального права нет.
Но эта коллизия ложная. Ничего не делать прав у нас гораздо меньше. Так что делать или не делать – так вопрос не стоит.
Делать. Вопрос стоит иначе: что делать и как делать.
И вот тут-то как раз и проясняется, что для того, чтобы делать хоть что-то, и даже неважно, что именно, нам нужно костюмчик простирать. Без этого никакое деланье у нас не получится. Тут уж ничего не попишешь: хочешь в офис идти – не надо было вчера в луже валяться.
Как стирать? Это как раз вопрос очень простой. Это как раз и есть то самое покаяние-осознание, к которому мы и страну призываем. (И правильно, между прочим, призываем – все, что я написал, дорогие друзья, о нас с вами, и к стране в целом относится точно так же.)
Техника у этого дела нехитрая.
Первый шаг – нужно принять на себя ответственность хотя бы за последние 25 лет нашей истории.
Второй шаг – нужно сказать громко, что именно я (или именно мы – здесь разницы никакой, смысл тот же) сделали неправильно, плохо сделали.
Шаг третий – нужно понять, почему мы вели себя так, а не иначе: какие внешние условия и какие условия внуренние, психологические, личностные наши черты побуждали нас вести себя так, а не иначе.
И наконец в-четвертых, нужно выработать план мероприятий, как сделать так, чтобы все те же самые наши личностно-психологические черты не побудили бы нас еще раз наступить на те грабли, с которыми мы познакомили свой (и, увы, не только свой) лоб за последнюю четверть века.
Такая вот вкратце программа.
Я знаю, о чем вы подумали. Кто же после такой чистки за нами пойдет? После такого саморазоблачения и самоуничижения. После такого аутодафе. Это же просто-таки политическое самоубийство какое-то, понимаешь...
Я вам на это вот что скажу. Прежде всего, убивать нам уже давно особенно нечего – за нами и так никто не идет. Так что иной, не-фениксовой перспективы у нас просто нет. А во-вторых, только пройдя через такой котел, мы сможем претендовать на то, чтобы стать не временщиками, не калифами на час, а настоящими лидерами общества.
! Орфография и стилистика автора сохранены
