На этой неделе, 18 ноября, в стране начал работу третий состав Общественных наблюдательных комиссий (ОНК) в местах лишения свободы. Московское отделение ОНК возглавил бывший сотрудник ФСБ, ныне руководитель общественной организации "Офицеры России" Антон Цветков, который сместил с этого поста правозащитника Валерия Борщева. Накануне Дмитрий Колбасин и Павел Чиков из межрегиональной ассоциации "Агора" подготовили доклад о ситуации с ОНК. Выяснилось, что за последние пять лет силовики стараются минимизировать общественный контроль в тюрьмах, оказывают давление на правозащитников и удаляют их из комиссий под надуманными причинами.
Как отмечают правозащитники в докладе, сейчас общественные комиссии будут работать в 43 регионах России, в составы ОНК вошло 712 человек, а в идеале их должно быть 1800 в 45 регионах. Так, Кабардино-Балкария и Ингушетия вовсе остались без общественных наблюдателей. Максимальное количество членов — 40 человек — набралось только в Москве и Санкт-Петербурге. По мнению юристов "Агоры", это означает, что увеличение максимального числа членов одной ОНК было сделано именно для этих городов — с целью влияния.
"Например, в третьем составе ОНК Москвы оказались 23 человека, так или иначе близких к Антону Цветкову. Из списка же уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, в котором значилось больше 20 фамилий, в комиссию прошли лишь 17 членов, включая прежнего главу ОНК Валерия Борщева", — пишут авторы доклада.
Процесс выборов в третий состав ОНК прошел не особо прозрачно. Совет Общественной палаты отбирал кандидатов "по отфильтрованному некоей рабочей группой по неким никому не известным критериям списку, в который не попала существенная доля опытных и независимых гражданских активистов". При этом, как отмечают докладчики, кандидаты, которые не попали в состав ОНК, не смогли узнать причину отказа. "Им приходится гадать или узнавать неофициально, на каком основании отклонили их кандидатуру", — отмечено в исследовании.
Не гладко прошло и голосование за главу московского ОНК. После того, как стало официально известно, что руководить общественной комиссией будет Антон Цветков, Борщев заявил, что отныне "комиссия работать не сможет, она недееспособна". По сведениям бывшего главы ОНК, Цветков намерен принять новый регламент работы ОНК, в котором ее членам могут запретить посещать столичные СИЗО без согласования с председателем ОНК, что "парализует работу ОНК". Правозащитники не согласны с этим и будут ставить вопрос о роспуске комиссии.
Кроме этого, докладчики наблюдают, что не так просто теперь стать общественным наблюдателем, поскольку, как они объясняют, наблюдается "максимальное сужение критериев для тех, кто может выдвигать кандидатов": по закону "Об общественном контроле" правом выдвижения представителя в ОНК обладают только общественные объединения, которых "меньше половины из числа всех НКО России". Эти объединения должны проработать не менее пяти лет, иметь в уставе формулировку "Защита прав и свобод человека" и быть региональными, межрегиональными или общероссийскими, а вот местными они быть не могут. В результате этих ограничений в состав ОНК не смогут попасть сотрудники фонда "Общественный вердикт", "Юристы за конституционные права и свободы" (ЮРИКС) и Забайкальский правозащитный центр. Эти организации зарегистрированы как автономные некоммерческие организации.
Те, кто сможет соответствовать вышеназванным критериям, все равно рискуют получить отказ по надуманному поводу. Согласно информации, которую приводит "Агора", при формировании нового состава ОНК из более 1100 дошедших до Общественной палаты РФ заявок по техническим причинам были отклонены, по разным данным, 181 или 192 заявки. Как говорится в докладе, самым распространенным поводом в этом году стало абсурдное требование предоставить в Общественную палату копию выписки из ЕГРЮЛ, а не оригинал.
"Уникальный случай, когда копия имеет большее значение, чем оригинал. Таким образом, за бортом ОНК оказались десятки человек", — недоумевают юристы "Агоры".
Тем, кому все-таки удалось попасть в заветный список ОНК, стоит опасаться других сложностей. Внутренние распорядки региональных наблюдательных комиссий часто гораздо жестче, чем требования закона "Об общественном контроле". Так, в Марий Эл, согласно регламенту, председатель ОНК должен был уведомлять ФСИН и МВД о начале проверки их учреждений за несколько дней. "Председатель ОНК подписал соглашение с министром внутренних дел о календарном плане посещений членами ОНК мест принудительного содержания. Этим документом он свел на нет весь общественный контроль", — рассказывает в докладе правозащитник Сергей Подузов.
Юристы "Агоры" фиксируют и случаи прямых угроз и фальсификации административных дел. В Казани члена местного ОНК Владимира Рубашного пытались осудить за неповиновение законным требованиям сотрудника уголовно-исполнительной системы и "попытку передачи запрещенных предметов" осужденным. Однако суд принимал решения в пользу правозащитника. Затем оперуполномоченный одной из колоний Казани разгласил сведения о частной жизни Рубашного и пытался распространять о нем ложную информацию. А в августе 2012 года неизвестные разбили машину Рубашного, не похитив никаких ценных вещей из салона.
В результате системной и точечной нейтрализации российских ОНК в стране появились региональные комиссии, полностью подконтрольные силовым ведомствам, считают докладчики. "Таким образом, как только
институт общественного контроля за местами принудительного содержания в нескольких регионах страны сформировался как эффективный инструмент защиты прав человека, по нему был нанесен сокрушительный удар со стороны силовиков.
За пять лет они последовательно и многоступенчато подрывали эффективность ОНК", — заключают авторы доклада. Они заявляют, что во многих регионах России решения о том, кто будет осуществлять общественный контроль над деятельностью силовиков, принимают сами силовики.
