Не мною первым замечено, что большинство политических деятелей, пришедших к власти в 1991 году и именовавших себя демократами и либералами, по сути своей были стихийными марксистами. Причем марксистами еще и достаточно вульгарными. Как и подобает вульгарным марксистам, они полагали, что базисом любой общественной формации является экономика, а соответствующая политическая надстройка автоматически появляется вслед за сменой способа производства.
При таком подходе неудивительно, что наши "демократы" относились к вопросам становления институтов собственно демократии в лучшем случае как к второстепенным. Кажется, они совершенно искренне считали, что если возродить частную собственность, открыть ворота рынку и конкуренции, приватизировать государственные предприятия, то "надстройка", характерная для цивилизованных стран — верховенство права, разделение властей, независимый суд, эффективные и гуманные правоохранительные органы, свободная пресса и т.д., — "отрастет" сама собой. Основное внимание "отцов реформ" было сосредоточено на экономике, остальные же фундаментальные вопросы государственного строительства решались постольку поскольку, зачастую исполнителями среднего звена, в перерывах между раундами раздела и передела собственности. Лепили из того, что было, исходя из экономических интересов и политической целесообразности (как в случае написанных "под Ельцина" конституционных норм о президентских полномочиях). В результате в ходе борьбы без правил между группировками олигархических кланов сильнейшие сожрали слабых и создали нынешнюю "суверенную демократию". Маятник российской истории в очередной раз качнулся в сторону несвободы.
Глядя сейчас на объединенную непарламентскую оппозицию, не могу избавиться от ощущения, что практически все ее представители, начиная с классических либералов и заканчивая нацболами, левыми и консерваторами ("патриотами"), — по сути, демократы.
Причем, к сожалению опять, демократы вульгарные, да простят меня уважаемые коллеги и товарищи по борьбе. Место прежней священной коровы — частной собственности заняла теперь "свободная политическая конкуренция". Но что нынешняя оппозиция намеревается делать со страной после того, как свободные выборы станут реальностью?
Да, политическая конкуренция (равно как и свобода предпринимательства) — базовое необходимое условие для построения цивилизованного государства. Необходимое, но отнюдь не достаточное! Какой мы хотим видеть "Россию после Путина" (выражение, все чаще употребляемое оппозиционными публицистами)? Какие меры необходимо принять для того, чтобы чаемое падение режима не превратилось ни в очередную верхушечную ротацию элиты, ни в кровавый хаос? Какие конкретные механизмы необходимо создать, чтобы навсегда оградить общество от возможности узурпации власти той или иной кликой, защитить права и достоинство личности? Наконец, в каком направлении надо идти, чтобы достичь этой вожделенной "послепутинской" России? Внятного ответа пока нет — в лучшем случае мы выдвигаем правильные лозунги и повторяем азбучные истины.
Мне могут возразить, что внесистемная оппозиция, представляющая собою конгломерат групп самой разной идеологической направленности, не в состоянии сейчас согласовать сколь-нибудь последовательную программу действий. Аргумент как будто бы весомый. Однако обращает на себя внимание, что и
"идеологические проекты" носят также преимущественно декларативный, а не инструментальный характер.
Наиболее яркий пример: "З00 шагов к свободе" – программный документ движения "Солидарность", которое позиционирует себя как либеральное. "В отличие от действующей власти, способной лишь рисовать несбыточные картины "светлого будущего", – гордо заявляют разработчики "Шагов", – мы, объединенная российская демократическая оппозиция, знаем ответ на вопрос "как?". Ой ли? В целом, за исключением профессионально написанного экономического блока и действительно добросовестно проработанных вопросов избирательного права, проект является перечнем благих намерений без какой-либо попытки даже в первом приближении наметить возможные механизмы их реализации. Причем это касается не "блох", то есть не второстепенных, а многих самых больных общественно-политических вопросов.
"Необходима решительная борьба против применения правоохранительными органами пыток. Признательные показания, полученные на стадии дознания и предварительного следствия, не должны учитываться судом", – провозглашают авторы. Точка. Никаких предложений относительно того, как вести эту "решительную борьбу" в стране, где, по данным социологов, каждый пятый подвергался милицейскому насилию, документ не содержит. Между тем пытки, вопреки международным обязательствам России, даже не криминализированы в нашем уголовном законодательстве и самостоятельным преступлением не считаются. Необходимость криминализации пыток — общее место любого экспертного документа по данной проблематике за последние 15 лет! Но разработчикам "Шагов" эти документы, по-видимому, неизвестны. Кроме того, в мире существует богатый законодательный и правоприменительный опыт борьбы с пытками, зачастую весьма успешный. И этот опыт — не тайна за семью печатями. Но он также, как будто, не интересует авторов программы.
"Необходимо освободить политических заключенных". Опять точка. Наличие политзаключенных — один из наиболее ярких индикаторов политического нездоровья любого современного государства. Но в программе объединенных демократов ему уделено даже меньше внимания, чем, скажем, вопросу преподавания религиозных дисциплин в учебных заведениях. Каковы механизмы освобождения политзеков: президентское помилование, амнистия, пересмотр дел? Если да, то кем? Как оппозиция должна добиваться исполнения этого требования? Наконец, по каким критериям определять, является ли тот или иной человек политическим заключенным? Нет ответа.
"Должна быть обеспечена реализация конституционных прав граждан на свободу собраний. Граждане должны иметь возможность собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование без ограничений", – пересказывают авторы 31 статью Конституции РФ. Как обеспечить ее действие? Мера предлагается единственная и очень странная: "Должен быть введен абсолютный запрет на применение ОМОНа и частей внутренних войск для пресечения мирных гражданских акций, даже носящих несогласованный (несанкционированный) характер". То есть в случае прихода к власти объединенные демократы собираются сохранить практику "согласований", разрешительный, а не уведомительный порядок реализации права на свободу собраний?!
Примеров еще много. В целом же программа, во-первых, производит впечатление "реставрационной". Ее ключевые слова: "вернуть" и "восстановить". Восстановить тот порядок вещей, что существовал в 1990-е. При этом совершенно упускается из виду, что именно отсутствие ряда ключевых демократических институтов и механизмов в тот период – и есть главная причина скорой трансформации недостроенной демократии в авторитарное, полицейское путинское государство. Во-вторых, нам опять предлагается некий набор целей вне путей и механизмов их достижения.
При этом программа "Солидарности" – единственная в лагере непарламентской оппозиции попытка сформулировать суть предлагаемых обществу перемен
(и уже за это ее разработчикам надобно сказать спасибо). Представители других "идеологических проектов" не смогли сделать и этого.
Между тем нужно отдавать себе отчет в следующем: если власть в какой-то момент (а в условиях кризиса этот момент может наступить неожиданно) выпадет из щупальцев путинского режима, то вряд ли это случится раньше его полного финасово-экономического краха. А значит, оппозиция, подхватив знамя российской государственности, окажется перед такими социальными проблемами, по сравнению с которыми ситуация 1991 года может показаться "тихой гаванью". В роли "проклятых реформаторов", вынужденных принимать в том числе и не самые популярные решения, окажемся теперь именно мы. И времени на обсуждение вопроса о том, "как нам обустроить Россию" "после Путина", тогда уже точно не останется — надо будет действовать в режиме пожарной команды. К тому же, тут я полностью солидарен с Гарри Каспаровым, новое правительство "переходного периода" не будет ни белым ни красным, ни правым ни левым. Оно может быть только коалиционным. Где гарантии, что, если мы, такие разные, не можем выработать общие подходы сейчас, это удастся сделать, "придя к власти"? Не превратится ли в таком случае "правительство народного доверия" в место вздорной склоки, способной дискредитировать его в глазах народа в считанные месяцы, окончательно похоронить возможность восстановления в стране народовластия и открыть ворота для новой диктатуры?
О самых важных и неотложных мерах по реформированию законодательства и структуры государственного управления мы просто обязаны, как бы это ни было мучительно трудно, договариваться уже сейчас. Как выразился Олег Козырев, на берегу. Работать же по принципу "война план покажет" гибельно и для России, и для нас самих.
К тому же, степень раскола внутри непарламентской оппозиции не стоит слишком преувеличивать. Да, между правыми и левыми существует достаточное количество концептуальных разногласий по вопросам экономики и внешней политики. Однако вряд ли кто-то из нас, "таких разных", будет возражать, что Россия должна иметь органы исполнительной и законодательной власти, избранные в ходе справедливых и честных выборов, и что сами эти выборы должны проводиться с разумной периодичностью. Что судебная система должна быть аполитичной, независимой и непроницаемой для манипулирования кем бы то ни было. Что средства массовой информации также должны быть свободны и независимы от государства. Что правоохранительные органы должны быть гуманными и сильными, защищать людей любого социального положения и политических взглядов, а не представлять для них угрозу, соотносимую с угрозой, исходящей от организованной преступности. Что преследование человека за его убеждения, политическую деятельность, критику властей недопустимо, а права и интересы меньшинства должны быть надежно защищены. В конечном итоге, что источником власти является народ, а государство — институт, обслуживающий граждан, а не наоборот. И напротив, среди групп объединенной оппозиции, как правых, так и левых, я не вижу политических сил, которые стремились бы к построению авторитарного государства. Таким образом, если наши разногласия концептуальные, то существующий консенсус имеет более высокое измерение — доктринальное. Глобальные цели — общие для всех. Нет нужды ломиться в открытую дверь и убеждать друг друга, что свобода лучше несвободы. Необходимо вместе проектировать и формировать наше общее будущее.
Не стану первооткрывателем, если скажу, что уникальный механизм, который вполне позволяет вырабатывать общую программу действий, создан оппозицией и существует уже почти год. Это Национальная ассамблея Российской Федерации. Вопреки снобам и фундаменталистам всех мастей (от либеральных до патриотических) ее главное достоинство — представительство всего реального спектра политических сил и идеологических направлений России (конечно, исключая неонацистов) и уже продемонстрированная возможность этих сил договариваться об общих "правилах игры". Достаточно велик и интеллектуальный потенциал "альтернативного парламента" – его депутатами являются многие видные юристы, экономисты, политологи и философы, эксперты в области прав человека, люди, обладающие уникальным опытом работы в качестве законодателей.
Увы, за 10 месяцев существования эта гора не родила даже мыши.
Кроме нескольких безусловно важных и правильных заявлений о текущей ситуации в стране, Ассамблея не приняла ни одного документа, который хотя бы в первом приближении отражал бы консолидированную позицию по важнейшим, наиболее животрепещущим вопросам реформы государственного устройства и правовой системы.
Громадный потенциал, аккумулированный архитекторами этого, по выражению Дениса Билунова, "амбициозного проекта", остается пока не востребованным.
Почему так случилось, вопрос, достойный отдельного обсуждения. Отрадно, однако, что 28 февраля Совет Национальной ассамблеи принял давно назревшее решение: не позднее конца мая 2009 года созвать очную сессию. Представляется, что в условиях углубляющегося кризиса и растущей протестной активности НА способна сыграть определяющую роль в процессе восстановления в России демократии и основ конституционного строя. Разумеется, при условии, что у ее депутатов будет ясность понимания того, что делать.
Думается, что уже сейчас депутаты НА способны прийти к взаимопониманию и принять документы по таким вопросам, как отношение к конституционным поправкам, принятым режимом в конце прошлого года, законодательство о свободе собраний и ассоциаций, законодательство о выборах, законодательство о люстрациях (которое, по мнению автора, невозможно разрабатывать вне совокупности с общими вопросами судебной реформы), наметить общие контуры реформы судебной системы и законодательства в области гарантий защиты прав человека и основных свобод и др.
Осознавая, что многие изложенные ниже предложения проницаемы для критики, автор в последующих частях настоящего эссе берет на себя смелость высказать ряд соображений относительно дальнейшей работы нашего протопарламента. Эти соображения касаются как проектов реформ, которые смогут быть реализованы лишь после демонтажа существующего режима, так и действий, которые должны быть предприняты уже сейчас. Если они дадут толчок к предметной дискуссии на тему "как?", цели автора будут достигнуты.
В основе предлагаемой на ближайшее будущее стратегии лежит формула "создание альтернативного правого поля — перетягивание легитимности — перехват власти".
Вы можете оставить свои комментарии здесь
